Доклад жительницы ул. Элеваторной с 1956 г. Ольги Ивановны Сидоренко на второй день коллоквиума.

На этой улице прошла вся моя жизнь, с ней тесно связана судьба моих родных и близких, здесь родился мой сын. Речь пойдёт об улице Элеваторной, которая расположена на юго-восточной окраине города, соединяет улицу Гагарина и Гусевское шоссе и перерезана железнодорожным полотном почти посередине.

Когда-то улица считалась одной из самых значимых для города, а сейчас складывается впечатление, что город Черняховск заканчивается у железнодорожного рва и улица Элеваторная — его задворки… В народе наш микрорайон называют «Фридой», потому что, как предположил в своё время Г. Разумный, на близлежащем Инстербургском кладбище похоронена известная немецкая поэтесса Фрида Юнг.

Давно известна истина, что в молодости цветы были ярче, трава — зеленее, птицы пели звонче, а солнце грело теплее. Мои первые воспоминания, связанные с улицей Элеваторной, относятся к очень «нежному» возрасту, где мне полтора года

Снимок сделан в саду за домом №24 — там, на втором этаже, в комнате с полукруглым балконом, жила моя бабушка Елена Матвеевна Петриченко, мамина мама. Я помню, выдался тёплый летний день, привели фотографа, все суетились, меня усадили в бабушкином саду на табурет, покрытый белым махровым полотенцем, под яблоню. Помню, какой удивительной была та яблоня: тёмно-бордовые плоды с розовой мякотью, очень сладкие и сочные. Если такое яблочко потрясти в руках, то маленькие чёрные блестящие зёрнышки внутри него гремели, как в детской погремушке. А если яблочко натереть тряпочкой — оно волшебно блестело, как фарфоровое. Эти яблоки служили прекрасным украшением новогодней ёлки — мама выбирала те, что помельче, и вешала за хвостики на ёлку. Яблоки славились на всю улицу за необычную красоту и вкус. Такого сорта я больше не встречала. К сожалению, лет 20 назад яблоня погибла от «старости».

Вернёмся к фотографии: в руках у меня коричневый пластмассовый мишка. На мне — красное в белый горошек платьице, сшитое мамой. Мама очень хорошо шила. Она окончила курсы кройки и шитья при гарнизонном Доме офицеров. У нас дома сохранилась её швейная машинка «Подольск».

В то время с одеждой, особенно детской, было трудно, поэтому мама шила для меня и для себя — так в то время «выкручивались» многие женщины. У нас в доме постоянно были журналы мод с картинками моделей детской одежды и одежды для взрослых, некоторые модели платьев я помню до сих пор.

Семья моей мамы (бабушка и её четверо детей) приехала в Черняховск и поселилась на Элеваторной в 1947 году из Украины, Луганской области. Жизнь всех членов семьи вначале была полностью связана с городскими элеваторами: мама работала там лаборантом (фото 1947—48 гг.)

, бабушка – истопником , а старший брат мамы, Павел Максимович, — шофёром .

Много позже, когда бабушка уже была на пенсии, к ней на протяжении всей оставшейся жизни приходили работники элеватора, чтобы проведать, поздравить с праздниками, вручить цветы и подарки. Семья проживала в доме №24 по улице Элеваторной, в комнате на втором этаже. Вот на фотографии мама с соседкой по этажу Машей Литвиновой.

С этой фотографией связана одна история: Маша переписывалась с солдатом (в то время это было принято). Однажды, перед увольнением в запас или отпуском (точно не помню), солдат попросил девушку прислать ему своё фото, и Маша отправила эту фотографию. Солдат приехал и стал разыскивать девушку с фотографии, но не Машу, а мою маму — с намерением жениться! Можно представить, насколько было задето самолюбие Маши! И солдатик уехал ни с чем…

Об отце . Прослужив в Румынии, затем в Германии

, с 1948 по 1950 год, он был переведён в Черняховск

и служил неподалеку от Элеваторной, на улице Гагарина. Когда мои родители уже поженились, отца перевели в Киевскую область, где в военном гарнизоне исторического города Белая Церковь в ноябре 1954 года родилась я. В 1955 году родители вернулись в Черняховск, им дали одну комнату на улице Элеваторной в коммуналке на втором этаже дома №8, ныне №6.

Хорошо помню эту комнату: мама сшила белые занавески на окна и на высокие металлические спинки кровати, и мне казалось это безумно красивым и нарядным, я даже позвала соседку полюбоваться! Двери в нашу комнату выглядели вот так —

они были застеклены сверху тремя рифлёными стеклышками. Накладной замок на двери часто «захлопывался». Однажды, когда я днём спала, двери от сквозняка нечаянно захлопнулись, и мама не могла ко мне достучаться — таким крепким был мой сон! Пришлось вызывать с работы отца. Он пришёл, выставил стекло из двери и открыл замок изнутри, достав до него рукой. А я так и не проснулась!

Вот наша семья той поры. Позднее художник из войсковой части отца написал с этой фотографии большую картину маслом. Она, в массивной багетной раме, долго висела у нас в комнате, потом её вынесли в подвал, где она пришла в негодность.

Я помню своё первое знакомство с элеваторскими детьми: мама вынесла меня из дома и, стоя у подъезда, держала на руках. К нам подошли две девочки, они вначале препирались, кому первому говорить, потом та, что посмелее, спросила маму, как меня зовут, и мама ей ответила: «Олюшка». А я в это время сверху с интересом рассматривала девочек.

Этот снимок сделан в 1957 году в нашем дворе дома №8 (№6) — отец держит меня на руках. На мне всё то же красное платьице в белый горошек, но я уже немного подросла, и оно мне выше колен. Над головой у нас — свисающие ветви яблони сорта белый налив, ещё довоенной посадки. Яблоня «жива» до сих пор и плодоносит, но постепенно засыхает. Справа видна часть дворика со скамейкой у стены. На скамейке сидит соседская бабушка Жаринова, на коленях держит внучку Наташу, мою ровесницу из квартиры №2. Позднее мы подружились с этой девочкой, вместе ходили в школу, только в параллельные классы. Вместе делали уроки, частенько прямо в подъезде, на подоконнике лестничной площадки.

Родители наши днём работали, и мы были предоставлены сами себе. Мне учёба давалась легко, я училась на «пятёрки», а Наташа хуже, у неё случались «тройки», за что мама частенько её ругала, а иногда наказывала ремнём. Я всё это слышала из-за стены нашей квартиры — к тому времени (году в 59-м) мы уже переселились в другую коммуналку (кв. №2), из двух комнат, на первый этаж. Семья Жариновых из четырёх человек занимала в той же квартире одну комнату, отделённую от нашей забитой гвоздями деревянной дверью. Позднее отец заложил эту дверь кирпичом, сделав, таким образом, комнату изолированной. В те годы почти во всех квартирах, предназначавшихся для одной семьи, проживали по две, т.е. в четырёх квартирах каждого дома — по восемь семей. Исключение составляли семьи офицеров высшего звания или каких-либо начальников: они занимали всю квартиру. Улицу населяли в основном семьи военных, нового жилья в Черняховске не строили.

Ещё одна фотография, сделанная в тот же летний день 1957 года: я рядом с соседской девочкой из квартиры №3. Это Алла Жуковская. Рядом, на земле, лежит моя белая плетёная сумочка. Тот же дворик — на заднем плане виден «козёл», сваренный из толстых металлических прутьев, на котором мой отец и другие соседи распиливали брёвна для печки. Видны кусты сирени — они росли по обеим сторонам спуска в дом со двора. Сейчас «жив» куст лишь с правой стороны, под моим окном. По этим снимкам можно видеть, что за домом было свободное пространство — дворик, а дальше шла изгородь из металлических столбов с сеткой, окружающая сад. Сейчас этот дворик выглядит вот так: (фотография сделана с того же места, что и в 1957 году)

Вот фотография моего палисадника со двора, справа от входа:

А так выглядят ступени — спуск в цокольное (подвальное) помещение нашего подъезда и сквозной проход через него: Ступени до прошлого года были разрушены, по ним было опасно ходить, особенно в зимнее время года: когда их засыпало снегом, они обледеневали.

В прошлом году, уволившись из армии в запас, приехал мой брат, который родился в этом доме. Увидев такую удручающую разруху, он своими руками отремонтировал ступени и площадку внизу. В подвальном проходе цементный пол разрушился, его необходимо срочно ремонтировать, делать стяжку.

Улица моего детства была очень зелёной и чистой. На фотографии моей мамы у дома №2 в самом начале улицы виден деревянный заборчик: в столбы встроены металлические «ушки», к которым крепится деревянный забор.

Из-за забора видны кусты чубушника (ложного жасмина). И сейчас этот кустарник ежегодно зацветает в начале июня, его белые цветки с жёлтыми тычинками распространяют приятный аромат, но в букете не стоят, уже через несколько часов осыпаются. На снимке виден тротуар из «зернистой» плитки — вкраплениями мелких камешков. К каждому подъезду вели дорожки из такой же тротуарной плитки. Вот то же место в настоящее время:

После постройки в 90-х годах на улице Ростовской комплекса ДОСААФ кому-то из «умников» вздумалось расширить проезжую часть улицы: передвинули тротуар ближе к дому и заасфальтировали. Булыжники на проезжей части положили реже, чтобы их хватило на расширившуюся площадь. Но потом, очевидно передумав, те же люди бросили эту затею около дома №8. Вот так это всё выглядит сейчас:

Позднее к ДОСААФу тянули кабель связи, прокопали канаву сбоку от заасфальтированного ранее тротуара, вырыли колодцы (на фото у дома №6).

В результате этих «новаций» сейчас тротуар и дорога изуродованы. А когда-то мы, девчонки конца 50-х — начала 60-х, на этом тротуаре, выложенном аккуратной цементной плиткой, играли в «классики» баночками из-под ваксы или из-под леденцов «монпансье», наполненными песком.

Вплоть до 70-х годов по улице регулярно, несколько раз в год (чаще по ночам) проходила колонна танков, выбрасывая чёрные клубы гари. За танками следовала колонна машин-цистерн с горючим. У машин позади волочились цепи и громко звенели. Реже танки везли на огромных тягачах. От их грохота стёкла в окнах звенели, дома дрожали. Через несколько дней эта же техника возвращалась обратно, и снова мы просыпались от грохота и запаха гари, просачивавшегося через закрытые окна. Наутро на булыжной мостовой были видны следы — «раны» от танковых гусениц. Однако дорогу и тротуары регулярно ремонтировали, перекладывали. Летом, когда погода выдавалась очень жаркой, по улице ездила поливальная машина. Утро начиналось в 6 часов с шороха мётел дворников. Кругом были чистота и порядок, улица выглядела зелёной и ухоженной.

Вот выдержка из брошюры «Черняховск» за 1964 год:

«Ребята с улицы Элеваторной обратились ко всем сверстникам с призывом превратить Черняховск в город-сад. Писавшие это обращение Лора и Надя Ветошкины, Валерик Шапуров, Люда Авдонина, Тамара и Эля Граховы, Галя Петрова, Олег Рыбьяков, Валя Нищета, Надя Равцова, Вова Лаврентьев дружно взялись за озеленение своей улицы. Они высадили деревца, разбили клумбы».

Между жильцами домов началось что-то вроде соревнования: чей палисадник перед домом самый благоустроенный и цветущий. Стволы клёнов вдоль улицы по весне белили. Местная контора благоустройства завезла саженцы кустарников (спиреи), жильцы сами высаживали их по периметру палисадников, в центре обязательно разбивали клумбу с пионами, георгинами, ирисами и др. Домоуправление обеспечивало деревянными заборчиками высотой около полуметра, их раздавали всем, кто хотел огородить свой участок (в последний раз это было в 1986 году.

Зелёный травяной газон был перед каждым домом, дворники регулярно его окашивали. Что представляют эти, прежде зелёные, островки около домов нынче — видно на фотографиях:

у каждого дома по нескольку автомобилей различной модификации. Травяное покрытие уничтожено, раздавлено. Хотя рядом, в 50-100м, есть оборудованная автостоянка (ул.Гагарина, 19). Существует закон РФ, запрещающий стоянку транспорта на грунте и травяном покрытии.

Чем опасны для жилого комплекса последствия этого «автостояния», могут сказать специалисты.

Раньше по нашей улице постоянно проходил грузовой транспорт в направлении Гусевского шоссе, позднее дорогу «добили» ученики-автомобилисты школы ДОСААФ. Но ни о каком ремонте дороги речи давно уже не идёт. После аварии на железнодорожном переезде улицу сделали тупиковой, перекрыв её шлагбаумом.

Хотя поток транспорта уменьшился, проезжая часть улицы и тротуары до сих пор находятся в плачевном состоянии. Правда, когда ожидается приезд в город каких-либо известных особ (на рок-фестиваль, например), пригоняют самосвалы с песком и просто сверху засыпают ямы на дороге — и всё! Потом потоками дождя весь этот песок смывается в канализацию.

Еще картина из воспоминаний детства: по дороге ездила телега, запряжённая лошадью. Сидевший в ней (почему-то всегда цыган) мужчина громко звонил в колокольчик, оповещая о своём появлении. Он собирал у жителей старое тряпьё, взвешивал его безменом, называл вес и стоимость. На озвученную сумму можно было купить очень дефицитный в то время товар — металлические крышки для закатки банок. А поскольку все, без исключения, наши мамы делали заготовки на зиму (консервации и соленья), то и расходился товар моментально. Нам, детям, за тряпки можно было приобрести воздушный шарик со свистком или блестящий мячик на резинке. Поэтому ненужное тряпьё в домах не выбрасывали, а собирали и складывали в ожидании очередного привоза «дефицита». Частенько по выходным на улице появлялись женщины с лотками и в передниках. На лотках у них лежало чудо — карамельные петушки на палочке, жёлтые и красные. Мы, дети, тут же бежали домой выпрашивать деньги у родителей на петушок, а то и пару.

Каждая семья, за редким исключением, в 50-е— 60-е, вплоть до 70-х, держала хозяйство: коров, свиней, кроликов, кур. Сараи и коровники располагались за домами, во дворах. Хозяйки после утренней и вечерней доек разносили парное молоко по домам. У каждой были свои клиенты. Мы тоже брали молоко, вначале у Столяровой тёти Маши (из дома №38), потом у Горбуновой тёти Тани (дом №18). Позднее я так же брала молоко для своего сына у Яровых (дом №24), Шапуровых, Авдониных (дом №12). Постепенно коров стало держать всё меньше жителей, а сейчас и вовсе ни у кого их нет.

На фото 1960 года, сделанного у дома №5 (тогда №7), — дети улицы Элеваторной, мои сверстники: 1-й ряд сверху: Ира Долбиш, Люба Ушкалова, Ира Алиева; 2-й ряд: я — Оля Сидоренко, Оля Щербакова, Таня Ушкалова. В то время никто из нас, детей 50-х и 60-х, не ходил в детский сад, мы все вместе росли на нашей улице, вместе играли, дружили. Часто дружили семьями. Мои родители дружили с семьёй майора Долбиш из дома №7, что прямо напротив нашего. У дяди Саши, главы семьи, были фотоаппарат и домашняя фотолаборатория. Вот несколько снимков, сделанных им в начале 60-х в квартире Долбиш и на улице:

Один из снимков нашей семьи сделан у торца дома №2: Вот так это место выглядит нынче:

Любимым местом прогулок и отдыха взрослых и детей конца 50-х — начала 60-х гг. был городской парк на ул.Гагарина, открытый на месте бывшего Инстербургского кладбища. Вот я с родителями на лужайке этого парка, справа от входа:

Костюмчик мне сшила мама — белую блузочку с синим бантиком и синюю юбочку. Помню большие карусели на центральной аллее парка, аттракционы — «гигантские шаги», «лодки», качели. Был сооружён летний кинотеатр, где с наступлением сумерек показывали кино. Начало сеансов было где-то в 21.00. Родители всегда брали меня с собой. Другие дети, чтобы не платить, залезали на близлежащие деревья и смотрели кино оттуда. Однажды мы с родителями в темноте возвращались после сеанса домой, и вдруг у тропинки я увидела мерцающий огонёк. Я подумала, что это живой светлячок, подбежала к светящейся точке на пне, отец посветил фонариком — оказалось, что это трухлявый пень. Мама мне объяснила, что так светятся гнилушки. Моему разочарованию не было предела…

В дальней правой части парка, на поляне, была построена летняя деревянная эстрада. Здесь по праздникам давали концерты самодеятельные артисты гарнизонного Дома офицеров. Наша соседка тётя Таня Нищета из дома №8 (прежде №10) часто пела в концертах сольно. Мама со смехом вспоминала курьёз, однажды допущенный конферансье, объявившим: «А сейчас — украинская народная песня “Чёрные очи, карие глаза”!»

Позднее, когда я достигла пионерского возраста (середина 60-х), от школы № 1 в парке была организована пионерская площадка, и дети с Элеваторной и близлежащих улиц ходили на неё во время летних каникул. Располагалась площадка слева от центральной аллеи. Каждое утро проводилась линейка (построение), мы поднимали флаг, маршировали, разучивали речёвки и пионерские песни. Крошкой из белого и красного битого кирпича выкладывали на земле пионерские символы: факел, звезду, солнце с лучами и пр. Наша пионерская вожатая организовывала с нами игры, разучивала пионерские песни, водила в городской кинотеатр «Ударник» (ул.Ленина). К обеду флаг опускали, и вожатая уносила его с собой. Иногда доверяли брать флаг домой кому-либо из нас. А вот так сейчас выглядит место, где была пионерская площадка:

Я часто с сожалением смотрю на нынешних 6-10-летних детей, — они не умеют играть с мячом, прыгать через скакалку, неуклюжие, их игры состоят из бессмысленных потасовок. У нас и игры были совершенно другими, развивали ловкость, выносливость, а главное — были добрыми. Знают ли современные дети такие игры, как (кроме упомянутых «классиков») «вышибала», «штандер», «козёл»? Особым «классом» в игре в «козла» было подбросить мяч под самую крышу дома и, через отскочивший после удара о землю, суметь перепрыгнуть! Все без исключения дети, даже мальчишки, с удовольствием крутили появившуюся тогда новинку — обруч (хулахуп), особенно качественными считались обручи из алюминия (в отличие от лёгких пластмассовых). Часто играли в «городки». Чтобы найти ровную площадку для этой игры, перемещались к мосту, на ул.Ипподромную, — там справа шла немецкая заасфальтированная дорога (в народе — «гладкая»), спускающаяся к реке Анграпе, машины по ней почти не ходили, потому не мешали. Мальчишки ещё бегали играть в футбол в парк, домоуправление оборудовало там поле с воротами. Ещё была любимая нами игра «казаки-разбойники»: все разбегались по окрестным дворам и садам, залезали в чьи-то сараи, прятались на деревьях в чужих садах. Я частенько приходила домой в разодранном на заборе или дереве платье, за что мне влетало от мамы. С наступлением осени была другая забава: днём дворники сметали в огромные кучи листву клёнов, мы вечером поджигали такую кучу и прыгали через неё! Дворники нас гоняли, взрослые ругали за то, что дым от этих костров затягивало в открытые окна квартир, но нам это только придавало азарта! Зимой уходили кататься на лыжах на поле за домами левой (нечётной) стороны улицы, в район Краснофлотских Дач. Лыжи почти у всех детей были деревянные, военные. Мне тоже отец принёс такие солдатские лыжи, с металлическими креплениями-защёлками. У всех детей были санки. Особо ценились санки со спинкой — можно было сидеть развалившись и не бояться свалиться, когда тебя быстро везут. В войсковой части к моим санкам приварили удобную полукруглую металлическую спинку. Улица наша идёт под уклон, и, разогнавшись, можно было долго катиться на санках вниз!

Став подростками, дети нашей улицы всё лето буквально жили на берегу реки Анграпы, протекающей неподалеку: надо было лишь пройти через парк и спуститься по крутому обрыву. Из дома брали что-нибудь съестное (огурец, пучок редиски, хлеб, питьё, а ещё книжку) и — на целый день на речку! Расстелешь на берегу покрывальце, поплаваешь до посинения, почитаешь книжку, пока обсохнешь, и снова — с разбегу в воду! Плавать умели все без исключения, свободно переплывали реку. Сейчас пройти по тем же местам моего детства — значит получить эмоциональное потрясение! Несмотря на то что существует множество природоохранных, экологических законов, никто их не соблюдает и никто не контролирует! Огородами с кучами навоза и сараями занято всё побережье реки, вплотную к воде. К реке не подойти — везде сплошные заборы, изгороди, не говоря уже о том, чтобы лечь позагорать, — негде! Река обмелела, вода в ней грязная.

В середине 60-х на улице появились первые телевизоры в двух семьях: Зощенко (д.7, кв.2) и Киселёвых (дом.8, кв.4). Мы, дети, часто просились к ним посмотреть кино или мультфильм. Нам никогда не отказывали. Мы снимали обувь в прихожей, рассаживались прямо на палас на полу (стульев на всех у хозяев просто не хватало) и смотрели. Помню, как в 1966 году всё заинтересованное мужское население улицы собралось в квартире Зощенко смотреть футбольный матч за выход в финал чемпионата мира между сборными Советского Союза и ФРГ. Как болели наши папы! И мы, дети, тоже. Наша сборная проиграла…

В детстве я боялась оставаться дома одна. Поэтому, когда меня закрывали на ключ дома, я старалась чем-то отвлечься: садилась на подоконник и рисовала, лепила из пластилина. Однажды родители заподозрили, что у меня развивается близорукость — слишком низко склоняюсь над альбомом. Тогда мама, уходя на работу, стала прятать карандаши и альбомы на шкаф. Но не тут-то было! Я научилась, встав на спинку стула, рисково поставленного под углом лишь на две задние ножки, доставать спрятанное. Перед приходом мамы я таким же образом всё возвращала на место. Позже, когда мне исполнилось семь лет, родители решили отдать меня в художественную школу. Но оказалось, что туда принимали лишь детей, которым уже исполнилось десять лет. А поскольку художественная и музыкальная школы располагались в то время в одном здании (на улице Пионерской), то меня отдали в музыкальную школу, что этажом ниже. Помню, как отец на военной машине привёз мне пианино «Смоленск», за которым ездил в Литву. «Купил кота в мешке!» — позднее часто говорил он. Это потому, что пианино было в деревянном ящике, в фабричной упаковке, никто его до того не видел и, тем более, не проверял. Солдаты втащили пианино в квартиру. Когда разобрали деревянный ящик и сняли упаковочную бумагу, у меня захватило дух от представившейся красоты: чёрное, блестящее полировкой пианино с волшебным узором на передней стенке и серебристые педали! Потом к нам часто приходили дети с улицы «поиграть» на пианино.

Хорошо помню продовольственный магазинчик в доме №2  (сейчас двери замурованы),

куда мы детьми частенько забегали, чтобы за 10 копеек купить лакомств — кубик прессованного какао или кофе с сахаром. На те же 10 копеек можно было купить 100г конфет драже «горошек», или карамельных подушечек с начинкой и обсыпанных какао. Иногда покупали розовые брикеты фруктового киселя (крахмал с сахаром) и, бегая по улице, на ходу грызли его. Потом, правда, болел живот. Никогда не забуду длинные очереди «хрущёвского» времени за хлебом в тот же магазинчик. Родители с самого утра посылали нас занимать очередь и стоять в ней часами в ожидании машины с хлебом. В одни руки давали только одну буханку, и продавец хорошо знала состав всех наших семей. Позднее магазинчик, ко всеобщему нашему сожалению, закрыли. А в помещении расположился штаб гражданской обороны. Вход в него был свободным, и мы, дети, забегали посмотреть на развешанные по стенам картинки и плакаты с изображением солдат в одежде химзащиты, на брезентовые комбинезоны с капюшонами, респираторы и противогазы и пр. Там я впервые на макете увидела, как выглядит ядерный «гриб». За столом у окна всегда сидел солидный мужчина, похожий на отставного военного. Однажды, очевидно получив новое наглядное пособие, он решил выставить его на всеобщее обозрение в витрине. И вот как-то утром мы, с улицы приникнув к стеклу витрины, с ужасом увидели разложенное на ватной подстилке: человеческую голову с закрытыми глазами, покрытую язвами; человеческие ноги в белых тапочках, покрытые волдырями, и такие же изуродованные человеческие руки со следами лучевого и химического поражения. Дети постарше понимали, что эти части человеческого тела не настоящие, но малыши боялись даже проходить мимо витрины по улице. Эта «экспозиция» «радовала» глаз жителей с месяц, а потом кто-то из родителей возмутился, и «экспонаты» с витрины убрали вовнутрь. В середине 60-х помещение отдали под жильё. Там поочерёдно проживало несколько семей, пока у последней (Складченко Галины) не случился пожар: загорелось тряпьё за печкой, прогорел пол. Пожар потушили, но с тех пор жильцы этой квартиры обосновались на улице Разина, д.6, кв.32, и по сей день помещение пустует, разрушается. Его облюбовали уличные кошки, пробирающиеся внутрь через разбитые стёкла окна-витрины. В настоящее время помещение находится вот в таком виде:

В 60-х годах началась газификация улицы. По обратной стороне домов (со двора) протянули трубы, в квартиры завезли газовые плиты.

До этого все пользовались керогазами или примусами, которые ужасно коптили. Кастрюли были чёрными от копоти, приходилось часто их чистить песком или содой. Случалось, бачок с керосином в керогазе вдруг вспыхивал, его надо было быстро потушить, иногда приходилось даже выбрасывать во двор и тушить уже там. В зимнее время топили плиту, что стояла на кухне:

У нас в квартире плита была облицована белым кафелем в голубую крапинку, сверху на плите были две конфорки с металлическими кругами, на них ставили кастрюли, когда готовили пищу. К плите подходила металлическая труба, вероятно газовая, которой пользовались для зажигания плиты ещё до войны. В моё время плиту топили только углем и дровами. Сбоку в плите есть духовка с дверкой, откидывающейся вперёд. Однажды, когда дверка была откинута, мой 2-хлетний братишка бежал по кухне и упал, сильно распоров руку об её край, остался шрам. Плита соединяется с печкой, одной стороной выходящей в соседнюю комнату (вероятно, детскую, площадью 8 кв.м). Мои родители убрали плиту после того, как в квартиру провели газ, и оставили только печку. Довоенную газовую трубу, тянувшуюся вдоль стены к плите, вырезали. Многие жители убрали из квартир и все три имевшихся печки, заменив печное отопление котелковым или электрическим. В настоящее время в первозданном виде остались плиты в доме №10, кв.3 и в доме №7, кв.1.

В середине 70-х на улице производили ремонт протекающих крыш домов: местами черепицу убрали, вместо неё уложили шифер (на фото — дом № 5)

Жильцы нашего дома №6 от такого «дизайна» отказались, поэтому с крыши убрали окошко (на фасаде дома) и заложили его черепицей (в других домах сделали то же самое).

А пару лет назад по фасаду протянули кабели, безобразно опутав стены домов:

Ещё хочу рассказать о том, что наделали специалисты МУП «Черняховский водоканал». Два года назад в нашем доме засорилась канализация (сосед из квартиры №3 делала ремонт), стало заливать подвалы. Мы, как полагается, вызвали специалистов «Водоканала». Те приехали, но у них не оказалось необходимого — троса соответствующей длины, и они, недолго думая, насквозь ломом пробили ливневую трубу, спустив в неё канализационные стоки! Колодец с проходящей в нём «ливнёвкой» расположен в моей части подвала, и я буквально грудью встала на её защиту. Но меня «подвинули» и керамическую трубу, в отличнейшем состоянии, на моих глазах безжалостно разбили! После чего на пробитую насквозь трубу положили сверху кусок черепицы и полили (как мне сказали) «жидким стеклом». С тех пор в дождливую погоду подвал мой заливает водой, постоянно стоит сырость, стены мокрые, развелась тьма насекомых. Ещё одна проблема с некоторых пор начала донимать жильцов 1-х этажей — рыжие муравьи.

Все дети с улицы Элеваторной учились в школе №1 (бывшая школа им. Песталоцци), что на улице Гагарина. В то время за каждой школой закреплялся определённый микрорайон, и в другие школы детей из него не принимали. В 1962 году я пошла в первый класс: .

В этом же году родился мой младший брат. Он тоже вырос на улице Элеваторной, окончил ту же школу №1. На фото мы с братом возле родной школы: .

Новые жители улицы, переселенцы из Средней Азии, внесли свои «дизайнерские» коррективы во внешний облик улицы Элеваторной: с попустительства коммунальных и архитектурных служб города они превратили нашу улицу из когда-то «Пёстрого Ряда» в «пёстрые заплатки».

На улице давно нет дворников, мусор не убирается месяцами, хотя мы добросовестно платим за услугу «уборка придомовой территории» (см. квитанцию об оплате коммунальных услуг).

К сожалению, домам, как и людям, свойственно стариться. На моей памяти, за более чем 50-летний период, дома на нашей улице ни разу (!) капитально не ремонтировали. Черепичные крыши протекают, водосточные желоба прогнили, штукатурка в подъездах облупилась и осыпается, места общего пользования лет 25 не красили (а двери на чердаке не красили никогда!). Цементный пол в цокольных этажах разрушен, входные двери в подъезды и в подвальном проходе пришли в негодность, от этого в подъездах сыро, ливневая система засорена.

В довоенное время у улицы было красивое романтическое имя — «Пёстрый Ряд». Название улице дали за то, что дома были окрашены в разные яркие цвета, создающие радостное, солнечное настроение в любую, даже в самую неприветливую и хмурую пасмурную погоду. (Ещё в 60-е годы можно было без труда разглядеть весь цветовой ряд. И сейчас ещё можно, если пристально присмотреться, подойдя к стене вплотную). Вот их последовательное чередование на правой (чётной) стороне улицы:

• дом №4 — желтый,
• №6 — синий,
• №8 — жёлтый,
• №10 — красный,
• №12 — жёлтый,
• №14 — красный,
• №16 — жёлтый,
• №18 — синий.

Дома на противоположной, нечётной стороне улицы окрашены зеркально, а именно:

• №3 — жёлтый,
• №5 — синий,
• №7 — жёлтый,
• №9 — красный,
• №11 — жёлтый,
• №13 — красный,
• №15 — жёлтый,
• №17 — синий.

Мне, как и многим жителям улицы Элеваторной, с детства не нравится её название: технологичное, неблагозвучное, просто некрасивое! Оно указывает на то, что здесь находятся городские элеваторы. Когда улица застраивалась в 20-е годы прошлого века, то получила своё имя, отражающее её внешний вид, т.н. «цветную архитектуру». А элеваторы появились на улице лишь в 1936 году, располагаются в самом её конце, ближе к Гусевскому шоссе и улице Ипподромной. Исторически справедливо было бы вместе с внешним видом вернуть улице и её первоначальное название — «Пёстрый Ряд» или «Цветной Ряд». Думаю, жители моей улицы меня в этом поддержат.

Почти все квартиры на улице Элеваторной приватизированы. В феврале 2010 года всем собственникам жилья предложили заключить Договор с ООО УК «Черняховское домоуправление», на обслуживание жилого фонда. В предлагаемом Договоре, п. 3.2. «Управляющая организация имеет право», есть положения:

«3.2.4. По разрешению Общего собрания Собственников сдавать в аренду жилые, подвальные и чердачные помещения, мансарды многоквартирного дома.

3.2.5. По согласованию с Общим собранием Собственников дома надстраивать, пристраивать за счёт собственных средств к существующим строениям жилые и нежилые помещения, которые становятся собственностью Управляющей организации».

Насколько это согласуется с особым статусом улицы?..

В заключение хочу упомянуть о несколько находках довоенного времени, обнаруженных на улице Элеваторной:

• табличка с двери в доме №2, кв.2 (второй этаж) 
• предметы, найденные в доме №8, кв.3 
• швейная машинка «Зингер» в доме №22, кв.2 (второй этаж)
• плитки у дома №22 на въезде в гараж под домом